Кадр из фильма «Мегалополис»
В основном конкурсе на разогреве давали «Неотшлифованный алмаз» (Diamant brut) дебютантки Агаты Ридингер — убедительный, хотя и не блещущий большой оригинальностью фильм-портрет современной (анти)героини, наблюдение за ее, так сказать, дорогой к славе. Несмотря на юность (19), она уже изувечена пластическими операциями (грудь гротескно увеличена, на очереди зад, шея отсутствует), надутыми губами и нарисованными бровями. Интеллектуальный уровень как у инфузории, но она уже инфлюэнсерша с некоторым ресурсом влияния на неокрепшие или отсутствующие умы.
Единственная мечта, занимающая все ее существо — пройти конкурс на место в реалити-шоу, где ищут свою любовь на каком-то экзотическом острове, а там она уже не растеряется и, став ультимативным секс-объектом, примется рекламировать товары для красоты, которые пока от безвыходности ворует. Нужно только дождаться звонка кастинг-директора и за это время не сойти с ума, не сесть в тюрьму, не убить собственную мать и как-то уберечься от изнасилования такими же токсичными самцами, что восторгаются ее формами в соцсетях.
Кадр из фильма «Неотшлифованный алмаз»
Действие «Птицы» (Bird) британки Андреа Арнольд тоже разворачивается на рабочих окраинах, но это произведение совсем другого полета. Хотя большую часть фильма кажется, что режиссер, со знанием дела фиксирующая состояние вещей в не самых благополучных британских предместьях (торговля наркотиками, домашнее насилие, подростковые банды, ранняя беременность и т.д.), на этих вещах и остановится, невзирая на частое щебетание и даже заинтересованное кружение птиц.
Все меняется с появлением странного персонажа Франца Роговски — как выясняется, лучшей на сегодняшней день человеческой реинкарнации пернатого. Он, как Мэри Поппинс, залетел сюда с северным ветром, чтобы помочь и поддержать тех, кому это в данный момент нужно, а также посмотреть с крыши невзрачного панельного дома на место, где когда-то жили бросившие его родители. Вместе с ним до предела утопленная в быту история взросления 12-летней мулатки Бейли, чей отец (Барри Кеоган) собирается в очередной раз жениться, а мать с целым выводком младших детей состоит в деструктивных отношениях с конченным дегенератом и абьюзером, начинает постепенно брать разбег, а потом взлетает.
Арнольд не интересует «магический реализм» — в конце концов, он давно превратился в такую же банальность, как и «реализм кухонной раковины», в котором британцы главные специалисты. Просто иногда тянет смотреть не только под ноги, но и вверх.
Кадр из фильма «Птица»
Это совершенно не входит в задачу «Девушки с иглой» (The Girl with the Needle) — несмотря на то, что по профессии она швея, в руках у нее не игла, а какой-то металлический штырь или шпица, которой она неудачно делает себе аборт, сидя в жестяной ванне в антисанитарных общественных банях. Действие разворачивается в традиционно прогнившем датском королевстве сразу после Первой Мировой войны. Родив нежеланную дочь, девушка несет ее одной доброй женщине (как всегда, отличная Трине Дюрхольм), пристраивающей детей в богатые семьи. Уволенную швею не настораживает тот факт, что за эти услуги с нее берут деньги.
Обо всем остальном умолчим, скажем лишь, что в другой датской исторической драме «Меч короля», из прошлогоднего венецианского конкурса, людей варили живьем и отрезали им гениталии, но по сравнению с «Девушкой с иглой» этот фильм кажется рождественской сказкой. Ужас внушает даже имя режиссера — Магнус фон Хорн. Дело даже не в том, что в его мрачном черно-белом фильме в промышленных масштабах убивают новорожденных детей, а в том, что его героям не свойственна даже малейшая эмпатия. Ни к жертвам аборта, ни к жертвам войны. Для них, занятых выживанием, это непозволительная роскошь. Они влачат жалкое существование в грязном, холодном, антисанитарном мире, где исключительно предают, физически и морально калечат и убивают, не испытывая по этому поводу никаких эмоций. Таким видит мир Магнус фон Хорн, и его трудно упрекнуть в избыточном пессимизме. Нет, для кого-то жизнь была цветной и по окончании WW1, но об этих счастливчиках мы узнаем из других, цветных фильмов.
Кадр из фильма «Девушка с иглой»
На «Мегалополис» (Megalopolis) 85-летнего Фрэнсиса Форда Копполы возлагали надежды, кажется, только те, кто привык ассоциировать великого режиссера с «Крестным отцом» и «Апокалипсисом сегодня», а не с фильмами «Twixt» (2011), «Тетро» (2009) и «Молодость без молодости» (2007). Коппола — удивительный автор шедевров, вошедших в историю кино, который в какой-то момент перестал производить даже просто хорошие фильмы. Последним был великолепный «Дракула», снятый ровно 32 года назад. Отказавшись снимать мейнстрим, Коппола в буквальном смысле занялся тем, что называется у нас «эксперименты за свой счет». Новый фильм, названный соответственно амбициям режиссера-мегаломана, он финансировал из средств своей калифорнийской винодельни — на его производство ушло $120 млн. Кто может отнять у Копполы право на такое самовыражение? Тем более что этот проект он замыслил еще 40 лет назад. Другой вопрос — причем тут зрители?
По сюжету (если он есть) персонаж Адама Драйвера, архитектор по имени — ни больше, ни меньше — Цезарь Катилина (в основе замысла Копполы — попытка древнеримского Луция Катилины поджечь Рим в 62 году до нашей эры, чтобы спасти его от долгов) собирается серьезно переустроить жизнь Нью-Йорка (точнее Нью-Рима) за счет принесшего ему Нобелевскую премию неведомого биоморфного материала, способного превратить жизнь человечества в одну сплошную счастливую утопию. Подобным настроениям противостоят могущественный банкир Красс (Джон Войт) и мэр города Цицерон (Джанкарло Эспозито) — адепты старорежимной алчности и коррупции. Иногда в действо с неясными целями вступают дамы — дочь Цицерона Джулия (Натали Эммануэль) и, не поверите, особа по имени Вау Платинум (Обри Плаза) — одновременно любовница Цезаря и невеста Красса. Фильм красочно фиксирует разложение нью-римской знати, чьи бесконечные сатурналии не могут не быть предвестием скорого падения империи, но это пиршество красок и компьютерной графики, к сожалению, способно произвести впечатление только на шайку оголтелых киноманов.
Кадр из фильма «Мегалополис»
Перед каннской премьерой Коппола показал свой, скорее всего, последний фильм главам больших студий и дистрибьюторских компаний, которые все как один радостно отказались его прокатывать. В минус сработал и репортаж в Guardian, в котором Коппола предстал старорежимным режиссером-диктатором, курившим на площадке траву и неуважительно относившимся к статисткам. Да, это фигура из далекого прошлого. «Мегалополис» можно назвать вампукой пережившего свое время режиссера, но можно — и лебединой песнью маэстро, никогда не боявшегося рисковать. В то время как его гораздо более молодые коллеги вздыхают о прошлом, Коппола стремится заглянуть в будущее — не сказать, что такое уж радужное. Только Цезарь в исполнении Драйвера знает, как остановить время, Копполе, как и всем остальным, этого не дано. Ни остановить, ни вернуть на 50 лет назад, во времена, когда он снимал шедевр за шедевром.
