— Надеюсь, у нас синдром Клааса Эппа в Хиве не разовьётся, — говорит Мика. У нас небольшая остановка на заправке посреди пустыни, и пока мы ждём всех, кто пошёл освежиться, никто не торопится забираться в автобус, раз можно размять ноги на солнце и ветре под рёв шоссе. Мика, студент колледжа, в прошлом году ездил в Иерусалим, где узнал про иерусалимский синдром, при котором туристы испытывают галлюцинации, начинают считать себя пророками или даже Иисусом Христом. Поиск в телефоне Тома выдаёт фотографию длинноволосого мужчины в хитоне, сидящего на тротуаре. Подпись гласит: «Мужчина, считающий себя Мессией, Тель-Авив, 2010».
Мы смеёмся, хотя мне на самом деле чуточку жутко от изображения, от пафоса пророка, сидящего на тротуаре посреди людной улицы. Он кажется отстранённым, его убеждённость отделяет его от всего мира, будто стеной огня. И всё же он, конечно, крепко связан со всеми остальными, он часть известной истории — истории, которая ждала его и пленила в каком-нибудь отеле, а может, прямо у самолёта, как только он ступил на землю.
Конец близок. В 1530 году Мартин Лютер спешно опубликовал свой перевод Книги пророка Даниила, потому что боялся не успеть до конца света. Радикальные анабаптисты Ганс Хут и Леон ард Шимер независимо друг от друга вычислили дату Второго пришествия как Пятидесятницу 1528 года. Некий анабаптист из Гессена предсказал целых три даты: 11 сентября, 11 ноября и Рождество 1530 года. Мельхиор Гофман, чьё учение вдохновило создание печально известной Мюнстерской коммуны, считал, что Господь вернётся в 1533 году. По прошествии этой даты и до самой смерти десятилетием позже Гофман томился в тюрьме, лихорадочно работая над эсхатологическим трудом, пытаясь вычислить верную дату. Его последователи объявили Мюнстер в Вестфалии Новым Иерусалимом и силой захватили город, чтобы подготовить его ко Второму пришествию.
А вот более ранние предсказания. «Наступают последние времена», — писал Игнатий Богоносец во 2-м веке. Иоахимиты, ждавшие конца света в 1260 году, странствовали по итальянским деревням, плача и бичуя себя плетьми с железными наконечниками. В Средние века внимание уделялось пришествию не столько Христа, сколько Антихриста, которого ждали в 1184, 1229, 1260, 1300, 1325, 1335, 1346, 1387, 1396 и 1400 годах. И всегда речь шла о ближайшем времени, всегда долгом считалось предупредить весь мир. «Если не будете делать по моему слову, горе Флоренции, горе народу, горе бедным, горе богатым!» — увещевал Савонарола.
В пугающем 1666 году — 1000 плюс 666, число зверя, — каждую грозу принимали за начало конца. В 1795 году Ричард Бразерс предсказывал конец времен и готовился вести десять потерянных колен Израилевых на родину. В 1814 году 64-летняя Джоанна Сауткотт утверждала, что Христос явится через неё вторым непорочным зачатием. Уильям Миллер писал: «Я полностью убеждён, что Христос явится где-то между 21 марта 1843-го и 21 марта 1844 года по еврейским расчётам». Спустя столетие основание Государства Израиль привело к всплеску пророчеств о конце света, который историки окрестили «судным бумом», в среде фундаментальных христиан США. Масла в огонь подливала и ядерная угроза.
Эдгар Уайзенант выпустил книгу «88 причин, по которым восхищение Церкви состоится в 1988 году», разошедшуюся двухмиллионным тиражом. Мэри Стюарт Рэлф чудесным образом увидела во сне линию времени, на которой был обозначен конец света: он должен был начаться в 1989 году с Третьей мировой войны и закончиться Пришествием Христа в 1997-м.
1992: члены секты «Дами» в Южной Корее увольняются с работы, бросают семьи, делают аборты, не сомневаясь, что конец миру настанет в октябре. 1994: массовые убийства и самоубийства в Швейцарии членами апокалиптического Ордена солнечного храма. 1995: газовые атаки в токийском метро секты «Аум Синрикё» (признана в РФ террористической организацией — прим. ред.), пытавшейся разжечь последнюю мировую войну. 1997: члены калифорнийской секты «Врата рая» совершают самоубийство в надежде попасть в Царство Небесное на НЛО, считая, что Земля будет уничтожена и «переработана».
Случаи, конечно, вопиющие, с самым бескомпромиссным восприятием мира. Всё это — примеры террора, однако он всегда сопровождается порывом. Да пусть всё кончится! Гори оно синим пламенем! В этом ярость к миру, отторжение, стремление к трансцендентности, мечта о небесном доме. Апокалиптические пророки виновны в ужасах Джонстауна и Уэйко, они подпитывают фанатизм «Исламского государства» (террористическая организация, запрещённая на территории РФ — прим. ред.). Последователи находят в них также героизм и революционный дух. Мартин Бубер писал, что если утопия — это идеальное место, то Золотой век человечества — идеальное время. Это может быть как время грядущего, как в авраамических религиях, так и возвращение к прошлому, как в секте «Пляска духа», пророк которой в 1890 году обещал, что мёртвые вернутся к жизни, белые колонисты будут изгнаны, а обновлённый мир станет принадлежать коренным народам. Примерно в то же время в Новой Гвинее пророк Токеруа предсказал серию наводнений, землетрясений и извержений вулканов, которые возвестят о наступлении истинного Нового года, в ходе которого ветра изменят направления, деревья принесут небывалый урожай фруктов, а мёртвые вернутся на лодках. В более поздних меланезийских «карго-культах» люди приносили в жертву животных, спускали сбережения, только чтобы избавиться от европейских денег, и ожидали мёртвых за праздничной трапезой.
Суровость пророчеств о конце света таит и своего рода надежду. Конец времён воспринимается и как обещание совершенства. И хотя апокалиптические движения стимулируются гонениями, страданиями и бедностью, они не могут объясняться исключительно этими факторами. Такие идеи непрерывно трансформируются, они всегда бродят в обществе. Историк Ричард Кайл выделяет две неотъемлемые черты эсхатологического мышления — гибкость и навязчивость.
«О дне же том и часе никто не знает». Мы знаем, что не знаем будущего и знать его не можем, но не перестаём гадать о нём. По крайней мере, люди с определённым типом мышления не могут устоять перед искушением всмотреться в это матовое стекло, разглядеть за ним что-то. Такую одержимость предвидением можно назвать болезнью. «Мой дорогой брат, — писал Уильяму Рэмзи его друг после того, как тот опубликовал книгу о Втором пришествии в 1941 году, — позвольте всё же дать вам совет: откажитесь от изучения пророчеств. Мне ещё не доводилось знать кого-либо, кто начал бы их изучать и писать о них, не повредив в результате рассудка».
Когда мы садимся в автобус, посмеиваясь над опасностями синдрома Клааса Эппа — не сбрендит ли наша группа, когда мы прибудем в Хиву, — я размышляю о Клаасе Эппе, о том, как под конец жизни он сидел в своей белой ризе у курятника и глядел вдаль. Может, он и был болен, но в одном был прав: его миру приходил конец. Начиная с 1870-х годов он проповедовал, что революция суть «зверь, выходящий из моря», что народные волнения, приводившие к свержению власти от Бога, несли тьму, прокатившуюся по всей земле. Проживи он подольше, застал бы революцию в России. Он бы наконец увидел то, что сам предсказал, — волну беженцев из России в Хиву, которая к 1920 году выглядела как настоящее убежище от большевизма. А в 1935 году он бы увидел, как изгоняют и этих беженцев. Его бы депортировали со всеми в степь, бросили в богом забытом месте, запретив совместные богослужения, после чего молитвенная община прекратила бы своё существование. Таким и было его видение: горе, горе, горе! Его пророчества сбылись бы, но только в части о скорби — ну так ведь она всегда правдива, всегда сбывается где-то. Собранные вместе предсказания о конце времён сливаются в нескончаемый плач, похожий не столько на пророчество, сколько на признание: миру наступает конец каждый день.