Геенна огненная

звук в туалете приглушённый, свет тоже, но валентино кажется, что уродливые голые лампы над потолком ему ласково моргают всеми цветами радуги. прямо как ублюдкий полиэтиленовый гриппер с крошечными улыбающимися кругляшками. вокс нервно жмется рядом, опирается своей охуительной задницей на раковину, чтобы его охуительно чистые и выглаженные брюки промокли. пидорас. уебище противное. ходит из стороны в сторону, круги наматывает, как киношная хищная акула. вокс говорит, что никакие круги они не делают, когда собираются напасть. акулы просто пиздец любопытные и осматриваются так, а люди – тупые, что пиздец. вокс так говорит, умник хуев. валентино не любит его слушать. валентино любит его целовать в обоссаном туалете посреди примерзкого ночного клуба, когда у них на самом деле достаточно денег, чтобы торчать в местах получше. просто грязная романтика – это самая впечатляющая его романтика. валентино не слушающимися пальцами раскрывает зип лок на пакетике и тянет сладко-тягучее: — вокси, милый, посмотри, какую папочка вкусняшку достал. вокс изображает глубокое презрение к этому, его глаз нервно дергается, брови хмурятся, а уголки губ искривляются в презрении ко всему живому. иногда кажется, будто вокс сам не понимает, какой же он, сука дранная, выразительный. — если ещё раз так начнешь говорить, сразу пойдешь нахуй, — чеканит каждое слово вокс. он не злой, он обычно даже мирный, а под алкоголем и наркотой вообще душкой становится. если не нюхает свой любимый снежок, нет, это для работы, а работающий вокс – невыносимый вокс. но через пару часов в туалете, если его выжженная слизистая решает почихать кровью, чтобы о себе напомнить. тогда он не просто душка, тогда он становится таким жалким, что это оказывается даже мило. валентино нравятся горячие вещи. и милый вокс. а ещё ему нравится класть на язык экстази демонстративно перед воксом, чтоб тот скривился и протянул руку за своей порцией. дурак, каждый раз ведётся, каждый раз протягивает, будто бы забывает, что именно будет дальше. музыка орет им через тонкие стены клубного туалета, в крови алкогольные реки омывают слабые сосуды, лопающиеся вены и артерии. человека так легко убить, нужно просто знать, как именно это сделать, куда стрелять и что резать. но целовать вокса – действие намного приятнее любой ленивой криминальной драмы. потому что про криминал только и снимают хорошие драмы, но эту хуйню вокс говорит. валентино обычно не слушает вокса, мало ли тот хуйни городит, особенно про работу или свои задротские штуки. вокс – придурок, его можно не слушать. валентино тянет к себе придурка и склоняет голову, чтобы вцепиться в него крепким поцелуем. он даже отпускает полурасстёгнутую темную рубашку из пальцев, чтобы уложить обе ладони на его щёки. вокс не сопротивляется, ну точно придурок, размыкает обкусанные слипшиеся губы с привкусом клубничного дайкири. уже перешел от виски с колой на что-то слаще, да у кого-то сегодня отличное настроение, это он ради валентино выёбывается и вредничает, потому что знает простую истину: так веселее. слюна вязкая, густая, таблетка слабо шипит на языке, валентино улыбается в поцелуй, получая удовлетворённое мычание в ответ. вокс обожает его кусать, а валентино любит кусать в ответ, пока кровь не смешивается с их слюной. вокс, сука, прикрытый привычкой доминировать ублюдок, который лезет перехватывать контроль даже в поцелуе. валентино сжимает его влажные тёмные волосы на затылке, абсолютно портя что-то там вместо причёски, оттягивает назад и противоречиво наседает, пока перекладывает полурастворённую таблетку с языка на язык. эта хуйня так не работает, они закинутся еще, а ближайший час проведут в руках друг у друга, пока не накроет с головой желанный приход. валентино хочется приход, а ещё хочется дальше целовать вокса, толкая уже мокрой задницей обратно к раковине. ему кажется, что слюна пенится, а ещё, что чужой язык пиздец какой классный. вокс вообще неплохой, когда болтает меньше и больше пьёт. валентино с ним даже переходит на что-то околонежное и околоприятное, пока обводит языком зубы. у вокса они острые, пиздец, дальний сколот и кусает больно. валентино царапается о него кончиком языка, а потом отпускает, чтобы они оба приятно осознали реальность. вокс со своей раковины двигается вперед, прижимается горячей щекой к открытой груди валентино, потому что длинные треугольные разрезы рулят. остается только перебирать темную копну взмокших волос и ждать под веселую музыку, пока она станет ещё лучше. несколько минут на перерыв и обратно пить и жаться разгорячёнными телами к толпе и друг другу, чтобы через час валентино решил, что может даже любит этот воняющий мир. и вокса. просто немного отдельно.